Интересное мнение:
Стрим-Пресс
Отмеченные на грузинском векторе события последних двух лет явственно высветили хрупкость позиций Михаила Саакашвили; международное сообщество, которое с точки зрения главы официального Тбилиси оказывало Грузии полную и безоговорочную поддержку, оказалось не таким уж и надежным партнером. Более того, в лице наиболее представительного своего органа – ООН – оно единогласно приняло предложенную РФ Резолюцию, чем окончательно обескуражило грузинского лидера.
Некоторое время он пытался оспорить достоверность распространенных международными информационными агентствами сообщений на предмет одобрения и утверждения со стороны ООН наиболее болезненных именно для него положений относительно вывода дислоцированных в верховьях Кодорского ущелья воинских частей Грузии. Саакашвили, который не переставал убеждать народ в необратимости международной поддержки осуществляемого им курса, действительно надо было как-то объясниться. Впрочем, очень скоро он вынужден был смириться с мыслью о тщетности таких усилий и нашел единственное объяснение, которое, по его мнению, могло нивелировать в общественном сознании масштаб этого фиаско.
«При подготовке принятой Советом Безопасности ООН резолюции по абхазскому конфликту Россия пыталась обменять свой проект резолюции на поддержку в северокорейском и иранском вопросах», - заявил глава официального Тбилиси, хотя за четыре часа до этого своего комментария Михаил Саакашвили представил народу совершенно иную информацию: «РФ не добилась целей, которые преследовала при принятии резолюции в Совбезе ООН по Грузии. Грузинские отряды не должны уходить из Верхней Абхазии».
Принятая 13 октября 2006 года Резолюция действительно обескуражила грузинского лидера, причем не только по содержанию, но и по форме; следует помнить, что Саакашвили весьма болезненно относится к внешнему обрамлению процессов и обычный уголь в золотой оправе им ценится на вес бриллианта. Собственно вся политика, равно как и амбиции Михаила Саакашвили, – это не более чем дерзкая попытка огранить антрацит, но не алмаз. Свой политический вес он мерит в каратах и пытается навязать ту же ювелирную систему измерений задремавшему перед чашами крестьянских весов среднестатистическому грузинскому виноградарю. Последний этого не принимает, чем и ввергает в ярость молодого президента. Образно говоря, Михаил Саакашвили предпочел бы даже более жесткий текст резолюции, если бы в нем нашло отражение такое понятие, как «Верхняя Абхазия». Отсутствие подобного словосочетания в резолюции, равно как и напрашивающаяся в 18-м пункте документа равная субъектность Абхазии и Грузии ущемили честолюбие главы официального Тбилиси намного больнее, чем польстила его тщеславию статья о том, что ООН подтверждает поддержку всеми странами-членами суверенитета, независимости и территориальной целостности Грузии в рамках международно признанных границ.
Впрочем, уязвимость положения Михаила Саакашвили не (только) в том, что ни одно из его личных завоеваний не нашло отражения в этой резолюции. Грузинского лидера все больше начинает заботить другое: все явственнее и четче он ощущает перспективу собственной непригодности в осуществляемой США – его главным патроном и покровителем! – региональной игре. Сам факт именно единогласного принятия СБ ООН данной резолюции им был воспринят в качестве реального вызова той игре, которую ведет уже он сам, не всегда считаясь с интересами покровительствующей державы; и это при условии, что Михаил Саакашвили в достаточной степени осведомлен на предмет интересов США.
Вашингтон неоднократно имел возможность доводить до сведения своего ставленника мысль, что осуществляемая последним «своя игра» формирует серьезные и объективные препятствия на пути скорейшего членства Грузии в НАТО. Михаил Саакашвили прекрасно осведомлен также и о том, что политический статус Абхазии и Южной Осетии не только не заботит Вашингтон, но и с некоторых пор вызывает определенное раздражение. Более того, президент Грузии поставлен в известность и о том, что американское терпение не безгранично, а посему ему стоило бы в скорейшем порядке разобраться со своими конфликтами. Иными словами, покровитель грузинского президента требует от последнего отказаться от навязчивой идеи, предполагающей, как известно, фактическое объединение под властью официального Тбилиси неподконтрольных в настоящее время территорий и беспрекословное распространение грузинской юрисдикции на всех землях. На практике сие означает признание суверенитета Абхазии и Южной Осетии взамен на скорейшее членство Грузии в НАТО.
Вступление этой ключевой в геополитическом аспекте республики в Североатлантический альянс позволит Вашингтону отвести фиксированную им угрозу распространения влияния России на южном векторе и минимизировать возможность функционирования стратегической оси Россия – Армения – Иран. Помимо прочего, это воспринимается как гарантия жизнеспособности широтного вектора освоения евразийских пространств через регионального партнера США – Турцию. Именно этому важнейшему направлению американской политики и препятствует в настоящее время принципиальный Михаил Саакашвили, настаивающий на членстве своей страны в НАТО только при условии установления полного контроля над Абхазией и Южной Осетией.
В настоящее время определенные круги в Тбилиси все чаще сходятся на мысли о том, что РФ ни при каких условиях не признает независимость Абхазии и Южной Осетии, так как это может спровоцировать не только «цепную реакцию» в самой России, но и зажечь «зеленый свет» на пути вступления Грузии в Североатлантический альянс. Любопытно, что в числе подключившихся к процессу стран могут быть не только сугубо «антиамериканские структуры» (Венесуэла, Беларусь, Куба) , но и самая заинтересованная сторона – США; при подобном сценарии вовлечение последней в процесс может быть и опосредованным, через давление на Михаила Саакашвили. Отказ же во второй раз будет стоить главе грузинского государства президентского кресла.
Таким образом, складывается и вовсе парадоксальная ситуация: независимо от такого желания, Саакашвили в большей степени соответствует интересам РФ, нежели США, и вместе с тем создает объективную конфликтную среду в отношениях между руководством Сухуми и Цхинвали, с одной стороны, и Москвой – с другой. Саакашвили будет держаться за свою идею любой ценой, если даже это будет стоить ему президентского кресла. В принципе он может догадываться или знать, что боссы за океаном подыскивают ему замену. Осознание некоей тупиковости собственного положения может подтолкнуть непредсказуемого президента на возобновление боевых действий против Южной Осетии или Абхазии. Вместе с тем Михаил Саакашвили осознает, что его отставка не может открыть перед Россией радужных перспектив; место опального президента займет такой же, как и он, западник. Ведь новый переворот разрабатывается как раз известными силами.