Iva> Пример развития в 1989-91 показывает, что бы было если бы не было механизмов,ограничивающих артели.
Ограничивать надо не столько артели, сколько спекуляцию.
Пример 1989-91 показывает другое, что очень хреново создавать
дефицит - тогда спекуляция начинает расцветать естественным образом.
Вот что творилось в указанные тобой просто очень жестокие тоталитарные годы:
В 30-е годы потребности советских людей росли, всем хотелось носить добротную одежду, иметь возможность купить праздничное платье, теплое зимнее пальто и хорошую обувь, приобрести удобные и красивые детские вещи, но...
//
www.casual-info.ru
1930-е годы стали десятилетием, когда в стране прочно укоренилась спекуляция и махинации в сфере торговли . Тотальный дефицит товаров с одной стороны и увеличение денежной массы на руках отдельных социально-профессиональных групп работников с другой, введение «закрытой» торговли и распределения «дефицита» среди привилегированных групп населения, создавали благоприятные условия для «блата», взяток, спекулятивных операций со стороны работников торговли, их родственников, знакомых. Появилась, целая каста торговых работников, кормящихся из-под прилавка, которая прошлая через все историю СССР.
Скупка качественного товара и перепродажа его на вещевых рынках быстро приобрела огромную популярность у предприимчивого и нуждающегося населения. Суровые меры, предусмотренные за спекуляцию в сталинские времена, похоже, почти никого не пугали. В газетах постоянно появлялись заметки на эту животрепещущую тему , например, корреспондент газеты «Советская торговля» в публикации от 1935 года пишет об увиденном в Краснодаре: «На знаменитом «толчке» Сенного базара в Краснодаре можно купить любую вещь не только кустарного, но и фабричного производства. Товары на Сенном базаре появляются сейчас же после появления их в государственных и кооперативных магазинах. Седьмого и восьмого августа в магазин Азово-Черноморской конторы Швейсбыта поступили трусы, майки, кальсоны и дамские платья. С утра у дверей магазина образовалась толпа. Продавцы бойко отпускали в одни руки по паре трусов, маек и брюк и платьев. Через 2 часа на толкучке уже продавались вещи, купленные в магазине.
Почти всех спекулянтов в лицо знают работники горвнуторга и милиции. Однако до сих пор со спекуляцией никто не борется. Описанный выше случай продажи изделий Швейсбыта наблюдал уполномоченный Азово-Черноморского крайвнуторга т. Назаров, но и т. Назаров мер не принял».
«Спекуляция торгсиновскими бонами тоже широко развита в Краснодаре. Спекулянты у магазина «Торгсина» стоят с 7 часов утра до 4 часов дня. Судебные органы, правда, провели 2-3 судебных процесса над спекулянтами торгсиновскими бонами, а остальных оставили в покое».
В 1934 году Комиссия партийного контроля направила докладную записку на имя В.М. Молотова с красноречивым названием: «О широком использовании частником комиссионных магазинов». В записке говорилось о том, что «спекулятивный элемент, использует комиссионные магазины, как легальную форму для спекуляции и сбыта краденых вещей и государственного имущества».
Советская печать 1930-х годов публиковала многочисленные материалы о фактах спекуляции дефицитными товарами, получаемыми из государственной торговой сети. Статья из газеты «Правда Южного Казахстана» от 1 июня 1935 года: «В открытой коммерческой сети за последнее время появилась в продаже мануфактура, обувь и готовое платье улучшенного ассортимента и высокого качества, но еще не в таком количестве, чтобы полностью удовлетворить растущий спрос. Этим обстоятельством воспользовались спекулянты. Скупая в магазинах эти дефицитные товары (костюмы, драп, коверкот, патефоны и прочее), они сдают их по значительно повышенным ценам в комиссионные магазины, наживая на этом огромные суммы. Например, купленный в универмаге за 600 рублей отрез сукна тотчас же сдается в комиссионный магазин за 945 рублей, патефон, стоящий в гормосторге 245 руб., сдается в комиссионный магазин деткомиссии за 600 рублей».
Из той же газеты: «Кустари, особенно изготавливающие обувь и кожаные пальто, используют комиссионные магазины для сокрытия своих доходов от обложения налогов; они сдают свои товары в комиссионные магазины большими партиями в 2-3 раза дороже цен открытой коммерческой сети. Таким образом, в результате отсутствия бдительности и контроля, комиссионные магазины вместо содействия трудящимся в сбыте случайных и поношенных вещей, превратились в погоне за увеличением оборота, в прикрытие спекулятивной деятельности частников, посредников, спекулянтов, перекупщиков и кустарей, укрывающихся от финобложения».
Нередко руководители страны получали возмущенные жалобы на ажиотаж вокруг торговли от простых граждан. Например, председатель Совнаркома СССР В.М. Молотов получил письмо от жителя Киева Н.С. Ковалева, который писал: «Многотысячные очереди к магазинам собираются за мануфактурой и готовой одеждой еще с вечера. Милиция выстраивает очереди где-нибудь за квартал в переулке и потом «счастливцев» по 5-10 человек гуськом один за другого в обхват (чтобы кто не проскочил без очереди), в окружении милиционеров, как арестантов ведут к магазину. В этих условиях расцветает спекуляция жуткая, произвол милиционеров и говорят, что не без взяток… Честный рабочий человек, если он даже крайне нуждается, не может купить себе белья, брюки и пр. самое необходимое, разве что у спекулянтов за удвоенную цену»
Торгсины, созданные первоначально для торговли с иностранцами, с осени 1931 года начали продавать свои товары и советским гражданам. Но купить товары в Торгсине можно было не за советские денежные знаки, а за золотые, серебряные изделия, драгоценные камни, золотые червонцы старой чеканки, антиквариат, валютные переводы из-за границы. Страна остро нуждалась в валюте, драгоценностях, которые были на руках у отдельных граждан СССР.
Магазины Торгсина как легальный источник приобретения дефицитных товаров стали привлекательным местом дельцов «черного рынка». Причем махинации осуществлялись как вне, так и внутри самой системы Торгсина. Возле магазинов Торгсина были сформированы определенные группы перекупщиков, деятельность которых была бы невозможна без тесных связей с работниками Торгсина, начиная от обычных продавцов и заканчивая руководителями.
По мере развёртывания «сталинского неонэпа» неравенство в условиях жизни ощущалось все сильнее. Это подтверждали данные о размерах заработной платы, демонстрирующие огромный отрыв правящей бюрократии и верхушечной интеллигенции от остальной части населения. В середине 30-х годов среднемесячная плата рабочего составляла 125-200 руб., мелкого служащего - 130-180 руб., рядовых служащих и техников от 300, руководящих – до 800 руб., ответственных работников и специалистов, учёных, артистов, писателей – от 1500-6000 и более рублей.
... я очень даже не удивляюсь что после этого пошли "расстрельные" меры - вон сейчас народ, активно отстаивающий легализацию ношения короткоствола, на полном серьезе считает, что гопника
нужно пристрелить, чтобы другим неповадно было - и это
сейчас , а не в те "дикие" времена !