Народное творчество

Я так понимаю что все происходящие в Руине- новое слово в наркологии. Исторический парадокс, целую страну нужно загонять в наркодиспанцер.

 

Захожу в банк. Очередь. Спрашиваю у Бабульки:
- Кто крайний?
Бабушка отвечает:
- Те двое в костюме патриотов.
Указывает пальцем на двух военных.

 

- А что из этого вы называете борщом?
Официантка выпрямила спину, посмотрела в окно. Ткнула пальцем в сторону тарелки.
- Вот. Это борщ.
- Это?!
- Да.
- Это не борщ.
- Борщ.
- Если у вас в меню написано, что это борщ, то это не делает его борщом.
- Я ничего не знаю.
- А я знаю. Я знаю, что вы с меня берете 100 гри... эээ... почти 250 рублей за борщ. А это не борщ.
- Почему не борщ, когда борщ?!
Официантке страстно хотелось перейти к другому столику.
- Потому что это не борщ. Это мерзкие кацапские щи со свеклой. В борще, в настоящем украинском борще должны быть помидоры. Знаете ли вы помидоры?
- Знаю.
- Нет, вы не знаете помидоры. Откуда вам знать помидоры, если они у вас давно размокли вот в этом... в этой пародии на салат?! А кроме помидоров в борщ кладут сало. Трут на терке, и в кастрюлю. Вы меня слушаете?
- Слушаю. Давайте, я повара позову?
- Некогда. Так вот, сало, значит... Но само главное что?
- Что?
- Борщ подают с черным хлебом и несколькими дольками часн... чеснока. Ферштейн?
- Я этот борщ не готовила.
- Но Вы мне его принесли! А где чеснок? Чеснок где?!
Официантка прикусила нижнюю губу, чтобы не сорваться.
- Ладно, мне сейчас некогда. У меня эфир. Но передайте повару, что за такие деньги кормить людей этим... стыдно. И как вы, москали, этого не понимаете?!
Даниил Грачев вытащил все железные десятки из принесенного счета, вышел из останкинского кафе к лифтам.
Официантка Ганна приоткрыла окно кухни, достала из фартука узкие сигареты, села на подоконник, закурила. Да, в Тернополе борщ совсем другой.
Настроения не было и до этого.