А дальше - в Афганистан?

Не грози южному фронту

Как Россия намерена бороться с ИГ еще и в Средней Азии // lenta.ru

 

Контекст казахстанского саммита обозначил важный момент: впервые за долгое время Средняя Азия рассматривается как основной форпост безопасности, поскольку дестабилизация региона угрожает и России. В случае обострения ситуации и выхода конфликтного потенциала из-под контроля неизбежно случится наплыв в Россию сотен тысяч беженцев, что чревато гуманитарной катастрофой и радикализацией российского мусульманского сообщества. Стабилизация огромного пространства нестабильности по всем южным границам России потребует колоссальных усилий и затрат, поэтому Москва предпочитает действовать на опережение. Пусть и буквально в последний момент.

 

Главная проблема в том, что одних только военных мер для стабилизации Средней Азии может быть недостаточно. Защитить регион от погружения в хаос можно только при условии реальной трансформации и модернизации среднеазиатских режимов, поскольку сегодня именно они вносят основной вклад в формирование радикального мышления у жителей региона. Нужно понимать, что ИГ возникло не как проект Соединенных Штатов (американцы приложили руку к созданию ИГИЛ, причем под конкретную цель — дестабилизировать Сирию и развязать войну на периферии с Ираном), а как реакция на неудачи национальных элит в попытке создания стабильных светских государств в большей части исламского мира.

Отток мусульман в ряды радикалов начинается именно с разочарования в тех формах светского правления, которые существуют в их странах, — с масштабной коррупцией, тотальной нищетой, неэффективностью системы госуправления и, самое главное, с отсутствием надежды на то, что все эти проблемы удастся решить в рамках существующей системы. И, как правило, они правы.

Среднеазиатские лидеры по большей части сумели разрушить советское наследие. В республиках резко деградировали все формы высшего и среднего образования — в той же Киргизии, по данным ИА «Фергана», устроить ребенка в школу не по месту прописки можно только за взятку в 700 долларов. Неудивительно, что такая ситуация в сфере образования привела к усилению роли религии в жизни общества. Причем это приобретает все более радикальные формы: как недавно отметил премьер-министр страны Темир Сариев, в республике «находится 2669 мечетей и 67 медресе. А школ — всего 2027, и еще 52 вуза». Цифры более чем говорящие, если учесть, что Киргизия — один из лидеров региона по числу боевиков, отправившихся в Сирию.

 

Ну и, наконец, главная проблема всех среднеазиатских государств — это экономика. Создание рабочих мест как минимум в трех республиках региона явно не стоит на повестке дня. Тот же Узбекистан вполне успешно использует модель экспорта неквалифицированной рабочей силы в Казахстан и Россию. До последнего времени трудовые мигранты, выехавшие из страны на заработки, формировали денежными переводами до четверти бюджета республики (по курсу черного рынка — в Узбекистане серьезно ограничено свободное хождение долларов). Но уже сейчас экономический кризис у основного донора — России — серьезно сократил возможности мигрантов отправлять деньги на родину.
По итогам первого квартала 2015 года Центробанк зафиксировал резкое падение трансграничных переводов из России, в том числе и в страны Средней Азии. Так, в Узбекистан переведено 463 миллиона долларов (на 49 процентов меньше по сравнению с первым кварталом 2014 года), в Таджикистан — 362 (на 44 процента меньше), Киргизию — 230 миллионов (на 41 процент меньше). А вместе с сокращением денежного потока совершенно очевидным образом падает и уровень лояльности населения к действующим властям. Рано или поздно (в разных республиках Средней Азии эти процессы имеют различную скорость) жители региона начнут задавать своим властям неудобные вопросы, ответы на которые быстро найдутся в идеологии «Исламского государства».