Непобедимая победа в Афганистане

Вопрос: Что важнее в местности Афганистана: аэробные способности или способность нести кучу снаряжения, сила в целом и т.д.?

Ответ: C точки зрения талибов, возможность быстрого передвижения имеет значительные преимущества для выживания. Лучшая защита от JDAM или Hellfire - не быть там, когда он приземляется, и я видел несколько инцидентов, когда боевики Талибана уклонялись от входящего огня, быстро вставая.

Во время боев, которые мы вели в Кандагаре в 2008 году, талибы также любили прятать оружие и боеприпасы вокруг поля битвы, поскольку передвижение на открытом воздухе с очевидным оружием было отличным способом получить бомбу. Вместо этого они попадут на подготовленную позицию для засады, будут сражаться оттуда с оружием в этом месте, а затем оставят их позади и переместятся в другое место. В результате они не часто передвигались с тяжелым снаряжением. Были некоторые исключения, такие как их команды безоткатных орудий, которые таскали тяжелые куски металла по полю боя, но эти ребята были чем-то вроде элиты талибов.

Тем не менее, это влияет на слабость талибов в логистике. Когда талибам приходится выходить за пределы заранее подготовленных районов, у них не так много возможностей для ведения боевых действий. Их бойцы не берут с собой много еды, воды или боеприпасов, и они полагаются на тайники или местную поддержку. Это проблема, которая может стать более серьезной, если талибы начнут проводить операции в крупных городах, где у них меньше поддержки. Предварительно заготовленные запасы уязвимы для обнаружения и захвата местными ANP и NDS, и население может быть менее склонно позволять талибам «жить за счет земли».

Вопрос: Знаем ли мы, что сами командиры Талибана думают о качестве людей, с которыми им приходится работать? Я имею в виду, что они должны быть раздражены тем, что так много их солдат молоды и неопытны, неспособные использовать легионы закаленных в боях солдат, которые сражались в постсоветской гражданской войне, как это было в начале войны в 2001 году.

Ответ: Они, как и все остальные, ценят навыки и опыт и, как и мы, расстраиваются из-за своей некомпетентности. Но они справляются.

Командиры талибов, с которыми мы сражались в 2008 году, осознали, что средний стрелок из АК-47 в большинстве случаев бесполезен на поле боя. Они использовали их как отвлекающие факторы, чтобы привлечь нас к заранее установленным СВУ и защитить свои пулеметные и гранатометные расчеты.

Обычная стратегия заключалась в том, чтобы группа бойцов шумно атаковала нас с одного направления, чтобы привлечь наше внимание, а затем чтобы команда с РПГ или безоткатными орудиями проскользнула и ударила нас с фланга. Большинство наших жертв в боях прямой наводкой было потеряно из-за этой тактики.

В частности, мы столкнулись с одной командой безоткатных орудий, которая была очень хороша. Фантастические выстрелы с превосходным полевым мастерством, способность незаметно перемещаться по полю боя с орудием, что является немалым подвигом, особенно в условиях современной войны. А затем они наносят потери с одного удара, своим первым выстрелом. В результате мы их так и не поймали. Возможно, мы убили нескольких их бойцов поддержки, но талибы пожертвовали бы любым количеством простых бойцов с АК, чтобы сохранить эту команду.

Талибан выкладывал свои лучшие выстрелы из ПКМ или РПГ и очень высоко их ценил. А опытный минометчик или пулеметчик на вес золота. Часто буквально. Опытные бойцы иногда продавали свои услуги, путешествуя по стране и проводя атаки за определенную плату. Мы наткнулись на группу опытных стрелков из гранатомета, которые попали и убили башенного стрелка точным выстрелом из гранатомета. Возможно, это была та же самая команда, которая сбила американский конвой, проезжавший по кольцевой дороге, залпом из гранатометов. Такой точный залп не был нормальным, и мы очень волновались, что они собираются провести больше атак, но после этого они двинулись дальше, и мы никогда их больше не видели. Очевидно, им заплатили за их услуги, и когда их контракт истек, они не собирались торчать, чтобы дать нам шанс выследить их.

 

What the heroin industry can teach us about solar power

Afghan poppy farmers have embraced solar power to irrigate their crops, leading to a heroin boom. //  www.bbc.com

 

Если вы когда-либо сомневались, может ли солнечная энергия стать технологией преобразования, читайте дальше.

Рынок, о котором я говорю, возможно, является самым чистым примером капитализма на планете.
Здесь нет субсидий. Никто не думает об изменении климата - или о каких-либо других этических соображениях, если на то пошло.
Речь идет о мелких предпринимателях, пытающихся получить прибыль.

Это история о том, как афганские производители опиума перешли на солнечную энергию и значительно увеличили мировые поставки героина.
Я был в военном вертолете, гремевшем над пышными маковыми полями долины Гильменд в Афганистане, когда я заметил первую солнечную батарею.

Вы слышали о Гильменде. Это самая опасная провинция Афганистана.
Из 454 британских солдат, погибших в недавнем конфликте в Афганистане, все, кроме пяти, погибли в Гильменде.
Провинция также находится в самом сердце самого продуктивного региона по выращиванию опиума на планете. Большая часть опиума будет переработана в героин, один из самых вызывающих привыкание наркотиков.

По данным УНП ООН, ответственного за отслеживание и пресечение незаконного производства наркотиков, почти 80% всего афганского опия в настоящее время поступает с юго-запада страны, включая Гильменд.
Это примерно две трети мирового предложения.

Так что это не то место, где вы ожидаете оказаться в авангарде усилий по декарбонизации экономики.

Ричард Бриттан сгорбился над своим компьютером в невзрачном офисе в промышленной зоне недалеко от Гилфорда, на юге Англии. Он просматривает последний архив спутниковых снимков из Афганистана. Среди прочего, г-н Бриттан является экспертом по наркобизнесу в Афганистане.

Он приближается к местности в пустыне Гильменда.
Несколько лет назад здесь ничего не было. Сейчас здесь ферма, окруженная полями.
Увеличьте немного больше, и вы сможете ясно увидеть множество солнечных панелей и большой резервуар.
Чуть правее еще одна ферма. Схема та же: солнечные батареи и резервуар.

Мы прокручиваем изображение, и оно повторяется снова и снова по всему региону.
«Именно так сейчас выращивают опийный мак», - говорит мне мистер Бриттан. «Они пробуривают примерно 100 метров (325 футов) до грунтовых вод, устанавливают электрический насос и подключают его к нескольким панелям и бинго, вода начинает течь».

Освоение этой новой технологии было очень быстрым. Первый отчет афганского фермера, использующего солнечную энергию, появился еще в 2013 году. В следующем году торговцы закупили несколько солнечных батарей в Лашкар-Гахе, столице провинции Гельманди.
С тех пор рост был экспоненциальным.
Количество солнечных панелей, установленных на фермах, ежегодно увеличивается вдвое.
К 2019 году команда г-на Бриттана насчитала 67000 солнечных батарей только в долине Гильменд.

На рынке Лашкаргах солнечные панели теперь сложены большими штабелями в три этажа.

У меня есть видео, снятое на опиумной ферме в бывшей пустыне.
Фермер показывает нам свои две батареи из 18 солнечных панелей. Они приводят в действие два электронасоса, которые он использует для наполнения большого резервуара.
Он снимает небольшой канал, который позволяет ему использовать воду для орошения своей земли. Вокруг его поля кажутся цветущими.

В мае он собрал урожай опиума, сейчас он выращивает помидоры.


Доктор Мэнсфилд изучал производство опиума в Афганистане более 25 лет и сказал мне, что внедрение солнечной энергии - это, безусловно, самое значительное технологическое изменение, которое он видел за то время.

Покупка дизельного топлива для работы насосов грунтовых вод раньше была самой большой статьей расходов фермеров. «И дело не только в стоимости», - продолжает д-р Мэнсфилд. «Дизельное топливо в этих отдаленных районах сильно фальсифицировано, поэтому насосы и генераторы продолжают выходить из строя. Это огромная проблема для фермеров».

Теперь все по-другому. За предоплату в размере 5000 долларов они могут купить массив солнечных панелей и электрический насос. После установки практически отсутствуют текущие расходы.
Он признает, что это большие деньги - среднее приданое составляет 7000 долларов, - но рост производительности огромен, и любой заем обычно выплачивается в течение пары лет.

«С тех пор вода фактически бесплатна», - говорит он.
Это означает, что они могут выращивать гораздо больше мака, а также других культур.
Многие хозяйства теперь собирают два урожая в год, а некоторые даже три.

И это не единственный прорыв. Использование солнечной энергии также означает, что фермеры могут выращивать мак в местах, где они никогда раньше не думали о сельском хозяйстве.

Вернувшись в свой офис в Гилфорде, Ричард Бриттан вызывает новый экран своего компьютера. На нем изображена вся долина Гильменда. Он накладывает изображение, показывающее посевную площадь в 2012 году.
Тогда фермеры обрабатывали 157 тысяч гектаров. Серия изображений показывает, как это изменилось с течением времени.

Вы можете увидеть, как фермы распространяются в пустыню, когда фермеры начинают использовать солнечную энергию.
Похоже, как растет грибок. Но это в огромных масштабах.

Посевные площади ежегодно увеличиваются на десятки тысяч гектаров.
К 2018 году они увеличились вдвое до 317 000 га.
В 2019 году это было 344 тысячи гектаров.
«И он продолжает расти», - говорит он.

И по мере того, как посевные площади росли, росло и количество людей.
По оценкам г-на Бриттана, всего за последние пять лет в пустынные районы Гильменда мигрировало полмиллиона человек. Его команда насчитала еще 48 000 домов, построенных за тот же период.

И влияние на мировые поставки опия, похоже, было столь же драматичным.