О русском народе

- Вот в чем, - начал тот нерешительно. - Этот Бородин, по-улишному Титок мы его зовем, вместе с нами в восемнадцатом году добровольно ушел в Красную гвардию. Будучи бедняцкого рода, сражался стойко. Имеет раны и отличие - серебряные часы за революционное прохождение. Служил он в Думенковом отряде. И ты понимаешь, товарищ рабочий, как он нам сердце полоснул? Зубами, как кобель в падлу, вцепился в хозяйство, возвернувшись домой... И начал богатеть, несмотря на наши предупреждения. Работал день и ночь, оброс весь дикой шерстью, в одних холстинных штанах зиму и лето исхаживал. Нажил три пары быков и грызь от тяжелого подъема разных тяжестев, и все ему было мало! Начал нанимать работников, по два, по три. Нажил мельницу-ветрянку, а потом купил пятисильный паровой двигатель и начал ладить маслобойку, скотиной переторговывать. Сам, бывало, плохо жрет и работников голодом морит, хоть и работают они двадцать часов в сутки да за ночь встают раз по пять коням подмешивать, скотине метать. Мы вызывали его неоднократно на ячейку и в Совет, стыдили страшным стыдом, говорили: "Брось, Тит, не становись нашей дорогой Советской власти поперек путя! Ты же за нее, страдалец, на фронтах против белых был..." - Нагульнов вздохнул и развел руками. - Что можно сделать, раз человек осатанел? Видим, поедает его собственность! Опять его призовем, вспоминаем бои и наши обчие страдания, уговариваем, грозим, что в землю затопчем его, раз он становится поперек путя, делается буржуем и не хочет дожидаться мировой революции.
- Ты короче, - нетерпеливо попросил Давыдов.
Голос Нагульнова дрогнул и стал тише.
- Об этом нельзя короче. Эта боль такая, что с кровью... Ну, он, то есть Титок, нам отвечает: "Я сполняю приказ Советской власти, увеличиваю посев. А работников имею по закону: у меня баба в женских болезнях. Я был
ничем и стал всем, все у меня есть, за это я и воевал. Да и Советская власть не на вас, мол, держится. Я своими руками даю ей что жевать, а вы - портфельщики, я вас в упор не вижу". Когда о войне и наших вместе
перенесенных трудностях мы ему говорим, у него иной раз промеж глаз сверканет слеза, но он не дает ей законного ходу, отвернется, насталит сердце и говорит: "Что было, то быльем поросло!" И мы его лишили голосу
гражданства. Он было помыкнулся туда и сюда, бумажки писал в край и в Москву. Но я так понимаю, что в центральных учреждениях сидят на главных постах старые революционеры и они понимают: раз предал - значит, враг, и
никакой к тебе пощады!
- А ты все же покороче...
- Зараз кончаю. Его и там не восстановили, и он до се в таком виде, работников, правда, расчел...
- Ну, так в чем дело? - Давыдов пристально всматривался в лицо Нагульнова.
Но тот прикрыл глаза короткими сожженными солнцем ресницами, отвечал:
- Потому собрание и молчит. Я только объяснил, какой был в прошлом дорогом времени Тит Бородин, нынешний кулак.
Давыдов сжал губы, потемнел:
- Чего ты нам жалостные рассказы преподносишь? Был партизан - честь ему за это, кулаком стал, врагом сделался - раздавить! Какие тут могут быть разговоры?
- Я не из жалости к нему. Ты, товарищ, на меня напраслину не взводи!
- Кто за то, чтобы Бородина раскулачить? - Давыдов обвел глазами ряды.
Руки не сразу, вразнобой, но поднялись.

 

Русь (русы) — народ, давший своё имя и составивший социальную верхушку первого государства восточных славян — Руси, в современной литературе известного как Киевская Русь.

Его этническая идентификация является дискуссионной, поскольку в одних источниках русь отождествляется со скандинавами, в других — со славянами. История руси прослеживается с 1-й половины IX века, хотя её точная реконструкция остаётся ненадёжной из-за недостатка и противоречивого характера источников. К середине X века «русский род», составляющий дружину соплеменников во главе с князем киевским, объединил под своей властью земли ильменских словен, полян, кривичей и поставил в зависимость от себя бо́льшую часть остальных восточнославянских племенных союзов и ряд финно-угорских племён. В результате слияния руси со славянским населением бассейна среднего Днепра этноним русь распространился сначала на полян, а позже на всё население Древнерусского государства[1].

В единственном числе представитель народа назывался русин[2].