Выборы Президента РФ 2012

Как я уже упоминал, при каудилизме сохраняются редуцированные демократические институты, служащие для легитимации режима, опирающегося в реальности на пропаганду и относительно ограниченные репрессивные меры в отношении оппонентов. Степень подобной «ограниченности» определяется тем, насколько уверенно себя чувствует режим, насколько прочна его социальная база. При нарастании оппозиционных настроений в обществе, если дееспособность властной вертикали еще сохранена, репрессии последовательно усиливаются.

Характернейшей чертой латиноамериканских диктатур 19-20 веков было периодическое номинальное замещение реального диктатора на марионеточного «эль-Пресиденте», подбираемого из обслуги и прихлебателей Большого Человека. Именно эту традиционную латиноамериканскую форму театрального искусства мы и имели удовольствие наблюдать в виде «президентства» г-на Медведева.

Собственно, путинский режим в России, так же, как и диктатура Лукашенко в Белоруссии не обладают никакими чертами, которые позволили бы их классификационно отделить от остальных диктатур латиноамериканского типа. Уго Чавес – брат близнец обоих восточноевропейских Национальных Лидеров, использующий в точности те же приемы сохранения власти и тот же самый набор демагогических и популистских приемов.

Поскольку сам режим не является оригинальным ни в чем. То и плоды его деятельности ничем отличаться не будут. Чтобы понять, что ждет Россию и Белоруссию в среднесрочной перспективе, достаточно уделить немного внимания периодам правления Порфирио Диаса в Мексике или Хуана Гомеса в Венесуэле.

Персонально, г-н Путин безусловно является неплохим управленцем, далеко не лишенным политической ловкости, да и искреннего покровительственного чувства в отношении подвластного ему населения. Он - вполне адекватный глава государства, если не считать самого факта узурпации власти и совершенно провальной, до комизма, внешней политики, он не может быть назван «неудачным выбором» для России. Поскольку российское общество глубоко больно вне связи с Путиным и его режимом, не стоит питать иллюзий в отношении того спектра возможных реальных альтернатив, которые имеет страна. Вероятность прихода к власти не столь циничного махинатора, естественно, весьма велика, но вот избежать популистской политики, при нынешнем уровне политического развития нации, мне кажется, практически невозможно. Известное «преимущество» путинского цинизма состоит в том, что его режим НА ПРАКТИКЕ проводит гораздо более прагматическую политику, чем мы можем ожидать от любого демократически избранного правителя при нынешнем положении дел. Фискальная и бюджетная политика, отношения с крупным бизнесом, не декларативный, а реальный характер военной программы – все эти элементы являются, хотя и не идеальными, но достаточно вразумительными вариациями консервативно-либеральной политики.

Неразрешимая проблема, связанная с путинским режимом, заключена в его авторитарном, вождистском характере. Путин – очень неглупый, но уже немолодой человек, обремененный массой тяжелых психологических комплексов (сходных с комплексами значительной части россиян, что, парадоксально, укрепляет режим). Ожидать от него каких-то новых трюков не приходится. Все, что он мог предложить стране, он уже воплотил в жизнь в течение первых двух своих каденций. И единственное, что он может делать в будущем – это более или менее ожесточенно утверждать тезис о том, что он персонально является тем лучшим, что выпало на долю России за всю её историю и что ЕСЛИ он когда-нибудь умрет, страна рухнет в небытие. Электоральные резервы Путина к настоящему времени задействованы полностью и привлечь на свою сторону хоть кого-то еще он не в состоянии (вне, естественно, ситуации «Маленькой Победоносной Войны»), и единственной перспективой режима является постепенная эррозия его социальной базы. Собственно, когда он еще обладал способностью адекватно оценивать свою роль в Истории, сам Путин достаточно рассудительно высказался, обсуждая с журналистом поражение ХДС-ХСС на федеральных выборах в Германии: "от одного лидера, даже столь сильного, как Коль, за 16 лет устанет любой народ, даже такой стабильный, как немцы". Таким образом, Путин вступает в свою новую каденцию в положении «хромой утки». И, насколько я понимаю его психологию, он не способен уже признаться себе в том, что единственным смыслом его правления осталось сохранение во власти Путина. А следовательно, дальнейшее ослабление режима будет им восприниматься как нечто неестественное. Нечто, что не может иметь причиной эволюционное развитие самого российского общества, а только внешнее воздействие и вредительство со стороны агентов этих самых внешних сил.

Остается неясным то, насколько далеко готов пойти Путин по пути борьбы с «внешними силами и их внутренними пособниками». Та неподдельно болезненная реакция, с которой он воспринял достаточно естественную, для человека его профессии, кончину Муаммара Каддафи и комически-истеричная реакция на смуту в Сирии и нелепые попытки Запада выжать из этой смуты намек на «демократическое движение», заставляют предположить, что пойдет он достаточно далеко. Собственно, печальная судьба Александра Литвиненко и ряда российских политических деятелей, позволявших себе слишком оскорбительные высказывания в адрес Владимира Владимировича, дает нам намек на один из трендов развития политической жизни России в ближайшие годы. Я, откровенно говоря, не могу себе представить, чтобы наш лидер с годами стал менее раним и обидчив. А его ангелы-хранители в Небесной Канцелярии обладают, как замечено, жутковатой привычкой расправляться с его гонителями и, иногда, даже с их родными. И характер этих ангелов, скорее всего, тоже не улучшается.

Вторая, достаточно предсказуемая тенденция – урезание свободы высказывания в Интернете и свободы получения информации. Та роль, которую социальные сети сыграли в событиях «Арабской Весны» и в текущих действиях оппозиции в России и которая была с большим раздражением отмечена самим Путиным, наводят на мысль, что он постарается элиминировать этот очевидный инструмент «внешнего влияния». Рецепты достаточно хорошо известны. Надо сказать, что некоторые неуверенные шаги в этом направлении уже совершались в последние годы. Многие, наверно, помнят истории с разработкой «национальной операционной системы» и «национальной поисковой машины». Это, естественно, были в основном чисто «распиловочные» проекты, но показательно само направление мысли. Полагаю, что события в ближайшее время пойдут быстрее и режим прибегнет к менее интеллектуальным и вполне испытанным на практике в КНР и Иране методам – установке блокировки доступа к ряду ресурсов и фильтрации поисковых запросов.

Само по себе долгое авторитарное правление стареющего невротика было и остается тяжелым испытанием для психики всех сколь-либо свободолюбивых личностей. Но в каудилистских режимах заложена и еще одна роковая особенность. Избавляя подвластное население от необходимости принимать самостоятельные (и основанные, по-преимуществу, на самых вздорных иллюзиях) решения о будущем Отечества, такие режимы лишают нацию возможности накапливать болезненный опыт, являющийся единственным средством для улучшения в некоторой перспективе качества государственного управления и политических нравов. «Замораживая» хаотические метания избирателей в посттоталитарных демократиях, каудилизм обрекает нации на неизбежное повторение тех же самых метаний при жизни следующего поколения, так как память об иллюзиях и разочарованиях демократического прошлого достаточно быстро выветривается, если не имеет возможности закрепиться путем рутинной и неподконтрольной режиму практики.

Все это – довольно банальные вещи. Печально только, что наше поколение рискует тоже оказаться «потерянным поколением». Все-таки еще двенадцать лет этой мути – слишком, слишком много!!!