Эту страну погубит коррупция...

Закон, понимаешь, затрудняет процесс попила. А тут еще всякие Навальные под ногами путаются, пока реальные люди делают реальные деньги.

— Так почему все-таки эта коррупция не является коррупцией?

— Коррупцией называются отношения в классовом обществе. А у нас другие отношения, межсословные. Сословная рента — это клей, связывающий разные сословия в целостность: у них же другой связки нет, кроме взаимного обмена рентой.

...

Сейчас в том, что называется коррупцией, происходят очень интересные процессы. Посмотрите, на обычном рынке регулятором является ставка банковского процента, цена денег. А у нас ресурсную систему регулирует норма отката. Ведь если за деньги надо платить, то надо платить и за ресурсы, то есть откатывать их часть в пользу того, кто ресурсы распределяет. Норма отката — аналог банковского процента в ресурсной экономике. Не будет отката — система не будет крутиться. А норма отката регулируется репрессиями против тех, кто берет не по чину. Все это прекрасно осознают. Но проблема в том, что, в отличие от ставки банковского процента, сейчас у этих репрессий нет «единого эмиссионного центра». Поэтому норма отката растет, а экономика стагнирует. Правило сословной системы — бери по чину. А сейчас очень многие не по чину берут.

— Так нужно бороться с такой коррупцией?

— Это очень опасно! Это же не коррупция, это форма связи социальной системы. Чрезвычайно опасно! Помните узбекское дело 86–87-го годов? Начали, как сейчас, бороться с коррупцией — с тех пор там война идет: Гдляны-Ивановы всякие сломали социальную структуру, начался бардак, который длится до сих пор.
Получается, что коррупция в этом смысле — некий тотальный процесс, распространенный во всех странах и связанный исключительно с ресурсной экономикой и не зависящий от политических систем?

С. К.: Да. Если есть распределение ресурсов, то обязательно есть норма отката. Это существует в разных странах, в государственных и частных корпорациях, крупном бизнесе, везде, где есть ресурсная система. Все всё знают при этом.

...

С. К.: Ресурсные системы есть везде. Например, в Штатах есть огромный военный бюджет и огромная коррупция, связанная с распределением этого бюджета. Есть банки как корпорации с внутренним распределением ресурсов и соответствующими откатами.

В этих ресурсных системах нормального рынка нет, но есть административный рынок. Чем больше государство распределяет, тем выше норма отката. Когда были хорошие времена, норма отката была пять процентов, потом она поднялась до десяти-двадцати, все время увеличиваясь. Сейчас динамика нашей экономики низка именно потому, что норма отката чрезмерно велика, а масштаб и направленность репрессий — как регуляторов нормы отката — ситуативны.



ОЗ: Именно потому, что наша экономика является ресурсной, сложилась та социальная структура, которая сложилась?

С. К.: Да. Чтобы распределять, нужно знать, кому распределять. Для этого нужно выделить группы, назвать их, сказать, сколько им положено, и прописать это в бюджет. А потом, когда это сделано, система начинает жить своей жизнью, которая регулируется нормой отката.

В этой логике получается, что любой является рентополучателем, то есть коррупционером?

С. К.: Да, все — коррупционеры, других нет, если применять для описания и оценки системы критерии, выработанные для описания и оценки рыночных экономик.

ОЗ: Что в этих системах есть тогда борьба с коррупцией?

С. К.: В целом борьба с коррупцией — это нонсенс, поскольку это борьба с системой. Борьба начинается тогда, когда кто-то берет не «по чину». Если одна группа берет не «по чину», то другие группы, согласовав усилия, осуществляют передел рынка откатов и вытесняют с него «оборзевших». Обычно в момент передела рынка норма отката снижается, но потом снова постепенно растет.

ОЗ: Тогда получается, что наши идеальные представления рушатся?

С. К.: Все идеальные представления — внешние, импортированные. Якобы существуют социальные системы и экономики, в которых этих явлений нет. Вот мы сейчас законы примем, другого президента изберем, и система придет в желаемое идеальное состояние, чтобы было, как там. Реальность никого не интересует.

Великий ранцузский государственный деятель Кольбер в качестве интенданта финансов жёстко карал злоупотребления.

В этой должности Кольбер открыл ряд злоупотреблений главного интенданта Фуке и стал в 1661 году его фактическим, хотя и не номинальным преемником (лишь восемь лет спустя он стал государственным министром). В то же время он был главным интендантом королевских построек, изящных искусств и фабрик.

Прежде всего, он обращал внимание на злоупотребления в финансовых делах.

Особая судебная палата занималась их расследованием и поступала с виновными без малейшего снисхождения. Откупщики налогов, фискальные чиновники и т. п. облагались громадными штрафами; менее высоко стоявшие преступники приговаривались к смерти. В 1662 и 1663 годах у этих финансистов было отобрано более 70 млн ливров; когда в 1669 году упомянутая судебная палата была распущена, она успела доставить казне 110 млн ливров от 500 человек.

 

Однако позднее он сам купил должность министра.
Верховный адмирал и министр флота продал свою министерскую должность Кольберу в 1669. Причём продавать не хотел, но, узнав, что нужную для покупки сумму Кольберу дал сам король - не посмел отказать. Такой вот своеобразный вариант рейдерства

Почти 98% администрация закладывает на откаты? Неплохо. Стабильнее уже некуда.

— Понимаю, — сказал М. — Однако не кажется ли тебе, что ты предъявляешь к нему слишком высокие требования. В общем-то, он сделал огромный шаг вперед, из ливерпульского, что ли, дока к своему нынешнему положению. ... Убежден, шагая по лестнице вверх, он срезал немало острых углов. Кто-то сказал, для того чтобы очень разбогатеть, человеку требуется благоприятное стечение обстоятельств и полоса непрерывного везения. Чтобы стать богатым недостаточно личных качеств. Так, по крайней мере, подсказывает мне опыт. В самом начале, когда он сколачивал лишь первый десяток тысяч, или первую сотню, все должно было идти как по маслу. А в послевоенной коммерции со всеми тогдашними правилами и ограничениями дело, вероятно, не обошлось без того, чтобы сунуть тысчонку-другую в нужную лапу. Чиновнику. Тому, кто разумеет лишь сложение, деление... и молчание.

 

(с) Ян Флеминг, "Мунрейкер", 1955 - добрая старая Англия

(ессно, не документ; но свидетельствует о том, что массовый читатель отнюдь не был шокирован предположением о взятках, даваемым чиновникам, сама идея была вполне естественной)