Реклама Google — средство выживания форумов :)
«Нафтогаз Украины» планирует прекратить транзит российского газа в Европу после завершения текущего контракта с Россией в 2024 году, предупредила компания. Запросов от европейских компаний с просьбой продолжить транзит пока не поступало, утверждает «Нафтогаз». Действующий контракт был заключен в 2019 году
Парниковый эффект от американского природного газа, поставляемого в Старый Свет, неожиданно оказался выше, чем от сжигания местного угля. И намного выше, чем от российского газа.
Хауарт отметил, что газ из США попадает в Европу через танкеры со сжиженным природным газом (СПГ). Однако такие танкеры, в отличие от трубопроводов, страдают неустранимой проблемой — потерей метана в атмосферу. Жидкий метан, охлажденный до минус 170, за недели в пути неизбежно частично выкипает, тем самым не давая подниматься температуре остальной части СПГ.
Наиболее современные из танкеров-газовозов оснащают системами улавливания испарившегося метана, который они сжигают (часто — вместе с топливом в судовых моторах). Сгоревший метан превращается в водяной пар и СО2, что резко снижает его парниковый эффект. Ведь молекула метана на горизонте в 20 лет дает в 80 раз больший парниковый эффект, чем молекула СО2 (метан лучше поглощает инфракрасное излучение). Наконец, отметил исследователь, судовые моторы газовозов не разработаны именно под метан: это адаптированные обычные ДВС. В результате часть метана в них не может сгореть и все равно попадает в атмосферу, усиливая парниковый эффект.
Кроме того, СПГ требует значительного объема энергии на сжижение — оно вовлекает мощные криогенные установки. Поскольку им нужно круглосуточное энергоснабжение, их питают энергоустановками на ископаемом топливе (СЭС и ВЭС не выдают такой же стабильной генерации). Поэтому каждый килограмм СПГ при подобной «упаковке» образует 260-370 граммов углекислого газа, констатировал Хауарт. Вдобавок в природном метане содержится немало углекислого газа, который при сжижении попадает в атмосферу. Часть СПГ тратится заводами по сжижению и перевозчиками на свои энергетические нужды.
Суммировав все эти и ряд других источников СО2 в производственном и транспортировочном цикле СПГ, Хауарт обнаружил, что в целом они весьма высоки. Если пересчитать метан в углекислый газ с учетом больших парниковых возможностей первого, выходит, что каждый килограмм СПГ, достигающий Европы, за свой жизненный цикл дает от 7,1 до 9,7 килограмма углекислого газа. Причем это расчеты для самых коротких из возможных маршрутов перевозки США — Европа. Если выбирать маршруты менее оптимально, то показатели будут значительно выше.
Итоговые выводы: если замена угля трубопроводным газом не увеличивает парниковый эффект на Земле, то переход на СПГ означает рост выбросов на единицу выработанной энергии в 1,27-3,84 раза. Получается, отказ от российского метана существенно повысил удельные выбросы СО2 для европейцев.
каждый килограмм СПГ, достигающий Европы, за свой жизненный цикл дает от 7,1 до 9,7 килограмма углекислого газа.
Итоговые выводы: если замена угля трубопроводным газом не увеличивает парниковый эффект на Земле, то переход на СПГ означает рост выбросов на единицу выработанной энергии в 1,27-3,84 раза
Напомню цифры. Трубопроводные поставки российского газа в ЕС в 2021 году составляли 140 миллиардов кубометров, в прошлом году они упали до 60 миллиардов кубометров, в этом году будет около 20 миллиардов. То есть за два года поставки упали в семь раз. Я думаю, что при самом благоприятном сценарии, если предположить нормализацию политических отношений с ЕС, они могут восстановиться до 60 миллиардов. И это действительно очень оптимистично, потому что в Европейском союзе еще и спрос на газ продолжает падать, и, по планам европейцев, он будет сокращаться до 2030 года. Чем у́же будет рынок, тем меньше потенциал для поставок из России. И чем дольше разрыв связи происходит, тем больше образуется других связей, других контрактов, в том числе долгосрочных.
Т. Г.: Ну а если мы претендуем на рынок газа Южной Азии, то никаких других сценариев, кроме СПГ, нет?
А. Б.: Теоретически можно построить трансафганский газопровод из Туркмении до Индии и к нему подключить российский газ. Но, во-первых, это не нужно Туркмении, а во-вторых, сам этот газопровод вызывает много вопросов. Он обсуждается, наверное, лет двадцать пять. Других вариантов нет. Мы, по сути, исчерпали все рынки, куда можно поставлять газ трубопроводом.
А. И.: Лично у меня уверенности в правильности нашей страновой ставки на СПГ не прибавилось. Риск, что мы торопимся на дискотеку, где первых красавиц уже разобрали, остается. А косвенное свидетельство этого риска — Энергетическая стратегия РФ до 2035 года, где целевой уровень производства СПГ дан в размашистой вилке от 80 до 140 миллионов тонн. Текущий уровень — 32 миллиона тонн, я напоминаю. Может быть, России надо сделать ставку на следующую энергетическую технологию? Например, на водород, в который я лично еще меньше верю, чем в СПГ, еще на что-то?
А. Б.: Посмотрите, в чем основная проблема, мне кажется, сейчас, если вообще говорить про газовую отрасль России. У нас все последние 30 лет внутренний рынок газа субсидировался за счет экспорта. То есть все огрехи, все дисбалансы, которые были на внутреннем рынке, покрывались за счет огромных доходов в Европе. И по оценкам «Газпрома», и по независимым оценкам, текущие поставки на внутренний рынок во многих случаях убыточны. Соответственно, «Газпром» активно продавливает повышение внутренних цен на газ. И, в общем-то, отчасти в этом преуспел. В декабре повысили цены для промышленных потребителей. В 2024‒2025 годах тоже будет повышение, уже для всех потребителей. То есть мы идем по пути снижения экономической доступности газа для внутренних потребителей. На мой взгляд, это путь не самый лучший, потому что газ играет большую роль в поддержании устойчивости экономики России в целом.
Соответственно вопрос состоит в том, как попробовать хотя бы частично вернуть возможность перекрестного субсидирования между экспортом и внутренним рынком. Нужно увеличение экспортных доходов. И дальше вопрос: а где это увеличение возможно? Оно возможно в Европе, если будет восстановительный рост спроса. Это политически достаточно сложно. И поэтому маловероятно. И это в любом случае ограничено по объему.
Второй очевидный путь — это Китай, но маржинальность поставок туда намного ниже. Китай имеет возможность выбирать между поставщиками. У него есть центральноазиатский газ, сейчас строится четвертая нитка, есть СПГ, импорт которого Китай очень масштабно наращивает. К тому же быстро растет в Китае и собственная добыча газа. Российский трубопроводный газ в китайской корзине пока самый дешевый. Кроме того, у Китая довольно жесткая позиция по диверсификации поставок: есть жесткое ограничение внутреннее по доле импорта газа в общем потреблении. Это где-то от 40 до 50 процентов, по разным оценкам. И у него есть возможность продавливать свои условия. Поэтому вот уже много лет идет бесконечный переговорный процесс по поводу основных условий поставок по «Силе Сибири — 2». И я не уверен, что «Газпрому» удастся отстоять хорошую для России позицию. В любом случае доходность этих поставок будет относительно невысокой.
И третья возможность — это экспорт СПГ. Здесь основной вопрос в том, способны ли новые российские СПГ-проекты приносить ту же маржу для бюджета. Или, другими словами, могут ли они существовать без нынешних налоговых льгот. А это вопрос открытый. В целом скорее всего да. Но многое зависит от уровня цен на внешних рынках. Как мы говорили, после 2026 года есть очень большой риск довольно радикального снижения цен.