Почему же гадкий народ не хочет голосовать за оппозицию либеральной направленности?

Новая газета - Novayagazeta.ru

Google Chrome Firefox Opera //  novayagazeta.ru

 

...Однако проблема не в нем.

Она в том, что те, кого называют оппозицией, работают по повестке, интересующей оппозицию же.

Они как бы заняты самообслуживанием, и власть имеет полную возможность формировать свою повестку. Вообще-то говоря, у власти и оппозиции должна быть общая повестка для страны, они должны сцепиться по ее поводу. Если же речь о том, что повестка оппозиции — это когда и где выйти на улицу, — вы не сможете рассчитывать ни на большинство, ни с какого-то момента на простое внимание граждан.

 

— …неформальными методами, часто не оплаченными. Люди ближнего круга Кремля — это люди «гаражной экономики», просто Россия — их гараж. Но ведь наша проблема в чем? Заставить их если не быть государством, то в некоторых случаях вести себя как государство. А заставить выходами на улицу нельзя, государство не управляется с улицы. В Киеве 2004 года люди вышли на улицы, но половина парламента уже была оппозиционной, оппозиция сидела в Раде. И они победили. И в 2014-м в Киеве тоже оппозиция контролировала полпарламента и мэрию. Так что в чем сегодня наша проблема? Наша проблема в том, что мы не можем как бы собрать свои собственные ресурсы, свои собственные возможности, а сюда входит и часть государственного аппарата. Там веет оппозиционный дух, но не в том смысле, что чиновники решают, на какую им площадь выйти. Я старый критик поворота, который произошел, к сожалению, у нас в 2004/05 году в умах либеральной оппозиции, когда она отбросила заботу о парламенте, о построении партийной инфраструктуры, которая была у нас тогда сильнее, чем в Восточной Европе. Это были сотни и сотни НКО, фракций в местных парламентах, центров по разработке политики, разработке законопроектов — все это грохнулось, и грохнул не Путин.

— А кто?

— А оппозиция увлеклась после Украины [уличной политикой]. Ну два момента: потеря фракции [«Яблока» и СПС] в Думе в 2003 году, в декабре, и потом ложный пример Украины: люди решили, что можно выйти на улицу, пресловутый вывести миллион, как они говорили, и все, и президент твой.

Повторяю, к этим фракциям в Думе была привязана серьезнейшая политическая инфраструктура. Сегодня проблема в том, чтобы строить оппозицию, разрабатывать ее стратегию, перехватывая ее у власти. Вы не можете альтернативной стратегией называть просто опыт организации десяти или даже пятидесяти митингов и шествий. Это не стратегия вообще.

 

— Вы согласны с тем, что Сталин воспринимается в этом предвыборном, но и более широком контексте как народный мститель, который должен прийти и наказать тех, кто сегодня издевается над народом?

— Отчасти да. Впрочем, это же старая история, это было еще с советских времен. У нас же было много десталинизаций, и ни одна не доведена до политического результата. И в итоге вышло, что Сталин это какой-то объект загадочных нападок с сомнительными аргументами. Да, Сталин остается мечтой о жестокой справедливости. Жестокой именно потому, что в другую, в поэтапную, мягкую уже не поверят, этот поезд ушел.

— Говорят, что либералы попробовали, и мы видим, чем кончилось.


— Я не очень понимаю, что, собственно, попробовали либералы в области справедливости. Скорее, все 90-е годы прошли, это я хорошо помню, под разговоры о том, что вообще справедливость это какая-то не та ценность, она сомнительная, она ведет к уравнительности, ведет к тоталитаризму, а вот свобода — это ценность. В итоге борьба истеблишмента и элит России со справедливостью кончилась плохо для них.